Дафна

Помещая действие своей «Дафны» в бесплодную белую пустыню, где постоянно идёт снег, – ландшафт, намекающий на некое подобие постапокалиптической ядерной зимы, – Ромео Кастеллуччи в очередной раз подтверждает и усугубляет образ бескомпромиссного режиссёра, не чурающегося смелых интерпретаций. Скрывая под снегом греческий фриз как последний намёк на родину Дафны, режиссёр ставит под сомнение сам смысл и значение мифа в наши дни. Как ключик к разгадке, над сценой опускается гигантская репродукция обложки «Пустоши» Т. С. Элиота – поэмы о разочарованной и сломленной цивилизации.

Изгнанное со сцены буйство природы нашло свой выход в оркестровой яме. Опера Штрауса коротка, но написана для значительного ансамбля, а музыка представляет собой захватывающий эликсир симфонических тембров, в котором заглавную партию исполняет великолепная молодая сопрано Вера-Лотте Бёккер, идеально воплощая как юную, так и роковую сторону персонажа. Соревнуясь за любовь Дафны, Аполлон и Левкипп имеют почти идентичный вокальный диапазон, но разные типы голоса: тонкий, подвижный тенор Магнуса Дитриха – простодушие и страсть, и зловещая скорбь; Павел Чернох поёт громогласного, почти устрашающего Аполлона, отражая жестокую, мощную природу бога. Символом тщеславного родительского авторитета звучат низкие контральто и бас родителей Дафны (Анна Кишшудит и Рене Папе).

Спектакль развивается благодаря серии фирменных загадок Кастеллуччи, чья неоспоримая эстетика и таинственность неизменно будоражат ум и душу и побуждают к размышлениям.